ИЗРАИЛЬ. Набережная ТЕЛЬ-АВИВА

Многокилометровая прибрежная полоса, тянущаяся от Бат-Яма, вдоль Яффо и заканчивающаяся на севере, у старейшей электростанции Ридинг, являет собой средоточие того, что дает право Тель-Авиву называться «городом нон-стоп». Рестораны, дискотеки, кафе и бары, сувенирные лавки открыты всю ночь. Можно подумать, что сидящие за столиками и фланирующие у кромки моря горожане страдают коллективной бессоницей. Проводить ночи в ресторанах и пабах на «таелет», купаться в фосфоресцирующем море, несмотря на запреты спасательной службы, считается у тель-авивцев высшим шиком.

Основатели города, члены организации «Ахузат ха-байт», выигравшие в 1909 году в лотерее, состоявшейся в Яффо, земельные участки с правом их застройки, особой привязанности к морю не испытывали, что вполне объяснимо. Морская душа не была генетическим наследием уроженцев литовско-польских, белорусских, украинских местечек, больше тяготевших к урбанизму, мечтавших построить первый чисто еврейский город в Эрец-Исраэль в среднеевропейском стиле, знакомом и привычном. О пляжах и приморском променаде они не думали, а море у многих ассоциировалось прежде всего с Яффо, где жили арабы. Морские пейзажи пленяли тогда, похоже, лишь Нахума Гутмана, гениально передавшего в своих полотнах колорит (голубые небеса, желтые пески, как он любил говорить), свет и быт старого Яффо с его рыбаками, апельсиновыми садами, публичными домами и их завсегдатаями — британскими солдатами.

Быть может, поэтому в начале строительства Тель-Авива первыми были проложены не приморские, а внутренние улицы, образовавшие его центр. Нынешняя набережная имени Герберта Самуэля и длиннющая улица ха-Яркон свой нынешний облик обрели позднее, чем, скажем, улицы Герцля, Ахад ха-Ам или бульвар Ротшильда. Еще и сегодня на набережной, рядом с роскошными отелями, торговым и жилым комплексом «Бейт Опера» непоколебимо стоят развалюхи, оставшиеся на своем месте отнюдь не в силу их исторической ценности, а просто потому, что-то ли руки не дошли, то ли наследники владельцев этих строений не желают их продать или пустить на снос.

Осваивать городское побережье понастоящему начали лишь в середине 50-х, а до того здесь резвились по ночам лисы и шакалы, а в самодельных хибарах ночевали богемные поэты да бродяги и воришки, расходившиеся с властями во взглядах на уголовный кодекс. Ну, а что касается той прибрежной части, где находится пляж Тель-Барух, то издавна сложившаяся здесь специфика — свободная любовь за умеренную плату — не претерпела изменений и сегодня.

Жизнь приморского района Тель-Авива пестра и сложна, как жизнь самого города, в котором всего намешано — стремление к европейской респектабельности и деловитости, левантийская небрежность с ее «dolce far niente», восточный темперамент и мало ли что еще.